«Певца, у которого нет воображения, ничто не спасет

от творческого бесплодия – ни хороший голос,

ни сценическая практика, ни эффектная фигура»

Фёдор Иванович Шаляпин

Шаляпин Фёдор Иванович (1873-1938) – великий русский певец, в разное время был солистом Большого и Мариинского театров, а также Метрополитен Опера. Руководил Мариинским театром, снимался в кино, стал первым народным артистом Республики (1918-927, звание возвращено в 1991).

Фёдор Шаляпин родился в бедной крестьянской семье, но благодаря своему уникальному таланту и упорному труду он смог стать певцом и актёром мирового уровня. «Я вообще не верю в спасительную силу таланта без упорной работы», - говорил сам певец. Божественная красота голоса Шаляпина покоряла слушателей всех стран. Его высокий певучий бас с бархатистым, мягким тембром, звучал полнокровно, мощно и обладал богатейшей палитрой вокальных интонаций. В русском театре не было другого артиста, который мог бы сравниться самобытностью и разносторонностью дарования с Фёдором Ивановичем Шаляпиным. Он соединил в своём творчестве прирождённую музыкальность, яркие вокальные данные, необыкновенное актёрское мастерство.

Талант Фёдора Шаляпина был многогранен. Он обладал уникальным голосом, редкого диапазона, от тенора до баса, и удивительным драматическим талантом. Свою популярность Шаляпин снискал не столько как певец, сколько как выдающийся артист, мастер перевоплощения и художественного слова. Высокий, статный, с выразительными чертами лица, с пронзительным взглядом, Шаляпин производил неизгладимое впечатление в трагических ролях, он потрясал зрителей неистовым темпераментом, выпевая каждую ноту, подбирая очень точные и искренние интонации для каждого слова песни, был абсолютно органичен и достоверен на сцене.

Талант Шаляпина не ограничивался музыкальной и актёрской деятельностью, певец хорошо писал маслом, рисовал и лепил, проявлял большие литературные способности, демонстрируя в своих письменных произведениях большой и сметливый природный ум, незаурядное чувство юмора, цепкую наблюдательность. К созданию визуального образа Шаляпин подходил весьма тщательно, лично накладывал грим, создавая законченные образы персонажей, и впоследствии заслужил репутацию «виртуоза грима». «Когда я вышел на сцену одетый в свой костюм и загримированный — это вызвало настоящую сенсацию, очень лестную для меня. Артисты, хористы, даже рабочие окружили меня, ахая и восторгаясь, точно дети, дотрагивались пальцами, щупали, а увидев, что мускулы у меня подрисованы, окончательно пришли в восторг», - говорил Федор Иванович.  

Шаляпин поражал редким даром перевоплощения, он с потрясающей глубиной и правдивостью раскрывал характеры своих героев, показывая их внутренний мир часто одной лишь фразой или жестом. «Единственно правильным путем к красоте я … признал для себя правду», — писал он. Его персонажи жили на сцене полной жизнью, со своими положительными и отрицательными сторонами характера, страстями, страданиями и радостями; артист тщательно продумывал их внешнее пластическое выражение, грим, костюмы, но главным для него всегда оставалась внутренняя суть образа.

В репертуаре Шаляпина было около 70 партий. В операх русских композиторов он создал непревзойденные по силе и жизненной правде образы: Мельник («Русалка», 1894), Иван Сусанин («Иван Сусанин», 1895), Борис Годунов и Варлаам («Борис Годунов», 1898, 1899), Иван Грозный («Псковитянка», 1896) и многие другие. Среди лучших партий в западноевропейской опере: Мефистофель («Фауст», 1893 и «Мефистофель», 1901), Дон Базилио («Севильский цирюльник», 1894), Лепорелло («Дон Жуан», 1908), Дон Кихот («Дон Кихот», 1910).

Иван Сусанин

Дебютировал Шаляпин на сцене Нижегородского театра в партии Сусанина. Певец волновался. Ему хотелось, чтобы Иван Сусанин выглядел величественным героем. На репетиции Савва Мамонтов бросил Шаляпину реплику: «А ведь Сусанин-то не из бояр!» Мамонтов помог понять артисту суть образа простого русского крестьянина. Декорации для «Ивана Сусанина» делались по эскизам Васнецова, любителя старины, великолепно знавшего историю России, как никто чувствовавшего своеобразие древней столицы.

«Шаляпинский Сусанин – это отражение целой эпохи. Это виртуозное и таинственное воплощение народной мудрости, той мудрости, что в тяжелые годы испытаний спасала Русь от погибели», - писал Эдуард Старк.

Мельник

Партия Мельника в «Русалке» Даргомыжского была одной из первых работ Федора Шаляпина. При подготовке роли артист считал, что Мельник не в его характере. Найти нужный образ помог совет знаменитого тогда актёра-трагика Мамонта Дальского. Он попросил Фёдора не петь, а прочесть текст, делая в нужных местах паузы. Выслушав внимательно, сказал: «Интонация твоего персонажа фальшивая – вот в чём секрет. Наставления и укоры, которые Мельник делает своей дочери, ты говоришь тоном мелкого лавочника, а Мельник – степенный мужик, собственник мельницы и угодьев». Шаляпин вспоминал: «Меня как иголкой прокололо замечание Дальского! Стыдно стало, но я понял – в интонации, в окраске слова и фразы – вся сила пения». С тех пор партия стала одной из самых выдающихся в репертуаре певца. Как вспоминают современники Шаляпин был великолепен в сцене сумасшествия Мельника: он являлся босиком, изодранный, истерзанный, руки его протянуты в стороны наподобие крыльев, он ими слабо, болезненно помахивает, пальцы искривлены, как когти, во всей фигуре есть что-то дикое, действительно напоминающее ворона. Звук голоса глухой, замогильный и в то же время грозный и дикий.

Мефистофель

Отличительной чертой Шаляпина была его способность совершенствовать те партии, которые он исполнял не раз. Когда певец был ими недоволен, он искал новые краски и пластику образа. Так было и с Мефистофелем. Вместе с Мамонтовым Шаляпин ходил на Кузнецкий мост в книжный магазин Аванцо, вместе перелистывали они книги о средневековом искусстве, рассматривали гравюры Каульбаха. В работе над образом Мефистофеля помогал Шаляпину и Василий Поленов. Он сделал для певца эскиз нового костюма, где всё было продумано до мельчайших деталей, вплоть до маленькой кожаной сумочки. Поленов помог Шаляпину создать совершенно своеобразного Мефистофеля, близкого к поэтическому первоисточнику и совсем не похожего на того изящного французского кавалера, каким его изображали иностранные артисты и разительно непохожего на того Мефистофеля которого исполнял молодой Шаляпин в Тифлисе и Петербурге. Поленовский костюм дал артисту новое самочувствие, Шаляпин признавался: «Явившись на сцену, я как бы нашёл другого себя, свободного в движениях, чувствующего свою силу и красоту. Я был тогда молод, гибок, эластичен… Играл я и сам радовался, чувствуя, как у меня все выходит естественно и свободно».

Иван Грозный

Партия Ивана Грозного в опере Римского-Корсакова «Псковитянка» потребовала огромной подготовительной работы. Внимательно изучив оперу, Шаляпин понял, как много нужно сделать, артист долго изучал картины и скульптуры великих художников, изображавших Грозного, советовался с историками, но правильное решение образа пришло не сразу. Одна из репетиций ярко описана самим Шаляпиным: «...Каков был мой ужас, когда я пришел режиссировать оперу и с горьким изумлением убедился, что роль Грозного не идёт у меня. Я знал, что Грозный был ханжа. По­этому слова его: «Войти аль нет» я произнес тихонько, смиренно и ядовито. В том же тоне я повёл роль и дальше. На сцене разлилась невообразимая скука и тоска. Это чувствовали я и все товарищи. На второй репетиции дело пошло не лучше. Я изорвал ноты, что-то сломал, бросился в уборную и там заплакал с отчаяния. Пришел С.И. Мамонтов, похлопал меня по плечу и посоветовал дружески:

— Бросьте нервничать, Феденька! Возьмите себя в руки, прикрикните хорошенько на товарищей, да сделайте-ка немножко посильнее первую фразу!

Я сразу же понял свою ошибку. Да, Грозный был ханжа, но он был Грозный. Выскочив на сцену, я переменил тон роли и почувствовал, что взял верно. Все оживилось. Артисты, подавая реплики на мой «грозный» тон, тоже изменили отношение к ролям».

Борис Годунов

Партия Бориса Годунова в одноимённой опере Мусоргского – это слиянием глубокого перевоплощения артиста с тонким проникновением в мир музыки Мусоргского. Работу над партией Бориса Годунова Федор Иванович начал вместе со своим другом Сергеем Рахманиновым. Опера так взволновала молодого артиста, что он не ограничился изучением своей партии, а выучил и пел все партии в опере: мужские и женские от начала до конца. «Отличный артист, великий музыкант и ученик Чайковского, он особенно поощрял меня заниматься Мусоргским и Римским-Корсаковым. Он познакомил меня с элементарными правилами музыки и даже немного с гармонией», — вспоминал с благодарностью Шаляпин о Рахманинове.

В «Борисе Годунове» Федор Шаляпин проживал на сцене целую жизнь. Фотографии запечатлели оттенки игры великого артиста, изменения в облике царя, происходящие от сцены к сцене. Из молодого, полного сил, величественного царя Борис в последних сценах превращался в дряхлого, безумного старика.

Досифей

Сложнейшая работа - партия Досифея в опере Мусоргского «Хованщина». Декорации для спектакля писались по эскизам Аполлинария Васнецова, художник посоветовал артистам отправиться на окраину Москвы, в село Преображенское, где сохранилась старообрядческая церковь. Впечатления этой экспедиции помогли Шаляпину почувствовать быт раскольников. Многое о их жизни, обрядах, богослужениях мог рассказать Константин Коровин, чье детство прошло в старообрядческой семье. Фёдор Иванович лепил образ Досифея на накопленном материале. Шаляпин сумел передать своей игрой, мимикой и гримом ту перемену, которая произошла в предводителе староверов, когда наступили грозные для раскольников события. Перед зрителями предстал величественный герой с горящим взглядом фанатика, который приносит себя в жертву. Силы Досифея уже надломлены, но он без страха идет на костёр.

Олоферн

Вместе с художником Валентином Серовым певец перерыл груду книг, рассматривал ассирийские, египетские изображения, вырабатывая пластику, жест, интонацию будущего образа. «Я наткнулся на альбом, в котором увидел снимки барельефов, изображения царей и полководцев… Меня поразило: у всех этих людей профильное движение рук и ног… В этих каменных позах чувствовалось великое спокойствие… и в то же время сильная динамичность. Я играл Олоферна суровым каменным барельефом, одухотворенным силой, страстью и гордым величием», - признавался Шаляпин.  Серов сам гримировал артиста на спектакле, причём не только лицо, но и руки, ставшие под его кистью «мощными, скульптурными».

Варлаам

Какой он этот беглый монах, которого представил публике Шаляпин? С одной стороны, герой понятен: неряшливый, обрюзгший, полупьяный... А с другой, его умные, хитрые и очень недобрые глаза.

«Мусоргский с несравненным искусством передал бездонную тоску этого бродяги... Тоска в Варлааме такая, что хоть удавись, а если удавиться не хочется, то надо смеяться, выдумать этакое разгульно-пьяное, будто бы смешное...», - так характеризует своего героя Шаляпин. Он виртуозно пропевает задуманный образ двумя песнями: «Как во городе было во Казани» и «Как едет ён».

Критик Стасов говорит, что Варлаам «распевает зверообразно и люто». Да, Шаляпин поёт именно так, и в его пении чувствуется огромная сила - дремучая, неуёмная, способная вырваться на волю.  И вырывается в финале оперы.

Ерёмка

Зимой 1916 года петроградские газеты сообщали: «20 января 1916 года шла в первый раз по возобновлении «Вражья сила», с Шаляпиным в партии Еремки… Песню с хором о широкой масленице в начале 2-го акта Шаляпин спел с замечательным мастерством. Голос артиста звучал необыкновенно мощно и повиновался ему в совершенстве. Песня имела огромный успех, и заключительная часть ее была повторена».

В 1920 году Шаляпин — режиссер ставил «Вражью силу» Серова на сцене ГАТОБа в Петрограде (сегодня Мариинский театр). Гениальный артист сам проводил репетиции массовых сцен, добиваясь максимальной образности и правдивости сценических ансамблей; показывал интонации торговцев в сцене проводов масленицы – сбитенщиков, саечников, пряничников, искал сочные бытовые краски, выразительные штрихи для создания многих характеров в массовых сценах.

Александр Блок, посмотрев спектакль, был поражён силой художественного обобщения, которого достигал Шаляпин. Он записал в своём дневнике: «Шаляпин в Ерёмке… достигает изображения пьяной наглости, хитрости, себе на уме, кровавости, ужаса…»

Балетмейстер Лопухов скажет о Шаляпине: «…он оказал огромное влияние на развитие хореографического искусства XX века, фактически став учителем правды в музыкальном театре, учителем жеста, позы, ощущения музыки в каждом движении…». Современники Шаляпина были единодушны в том, что актёр обладал редким даром перевоплощения. Эта способность позволяла ему с потрясающей глубиной и правдивостью раскрывать характеры своих героев, приоткрывая тайники их внутреннего мира часто одной лишь фразой или жестом.  Пластическое мастерство Шаляпина, одарённого художника и скульптора, было совершенным.

Фотооткрытки из собрания музея-усадьбы П.И. Чайковского иллюстрируют мастерство великого артиста.