Дезире Арто - французская певица бельгийского происхождения (1835-1907), обладала голосом редкого диапазона, исполняла партии меццо-сопрано, драматического и лирико-колоратурного сопрано. Пению Арто училась у знаменитой французской певицы Полины Виардо. Арто приехала в Россию, уже завоевав широкую европейскую известность. Впервые она была в Москве в марте 1868 года с итальянской оперной труппой. Знакомство певицы с Чайковским состоялось, когда композитору было 28 лет. В свой московский бенефис Арто выступила в мае 1868 года в "Севильском цирюльнике" Россини, в котором спела два романса Даргомыжского и Глинки в инструментовке Чайковского. В ноябре 1868 года в письме брату Модесту Чайковский пишет: "Ах! Модинька (чувствую потребность излить в твое артистическое сердце мои впечатления), если б ты знал, какая певица и актриса Арто! Еще никогда я не бывал под столь сильным обаянием артиста, как в сей раз. И как мне жаль, что ты не можешь ее слышать и видеть. Как бы ты восхищался ее жестами и грацией ее движений и поз!".
Чайковский признавался близким: "Мне трудно понравиться, но эта женщина прямо с ума меня свела. Ей-богу, я никогда не представлял себе, что могу до такой степени увлечься. Когда она поет, я испытываю нечто совсем еще мне неведомое! Новое, чудное!.. А какая у нее рука!.. Я давно такой не видывал! Одна эта рука, с ее грацией во всяком движении, способна заставить меня позабыть все на свете".
Знакомство Арто и Чайковского довольно скоро, уже к осени 1868 года перешло в душевную взаимную привязанность. "Арто великолепная особа. Мы с ней приятели", пишет Чайковский 25 сентября 1868 года брату Анатолию. 21 октября 1868 года он снова упоминает о ней: "Я очень подружился с Арто и пользуюсь ее весьма заметным благорасположением; редко встречал я столь милую, умную и добрую женщину".
В письме к отцу от 26 декабря 1868 года Чайковский рассказывает о том, как он познакомился с певицей и подчеркивает, что все стараются отговорить их от женитьбы: "С Арто я познакомился весной, но у нее был всего один раз, после ее бенефиса на ужине. По возвращении ее нынешней осенью я в продолжение месяца вовсе у нее не был. Случайно встретились мы с ней на одном музыкальном вечере; она изъявила удивление, что я у нее не бываю, я обещал быть у нее, но не исполнил бы обещания (по свойственной мне тугости на новые знакомства), если бы Антон Рубинштейн, проездом бывший в Москве, не потащил меня к ней. С тех пор я чуть не каждый день стал получать от нее пригласительные записки и мало-помалу привык бывать у нее каждый день. Вскоре мы воспламенились друг к другу весьма нежными чувствами, и взаимные признания немедленно засим воспоследовали. Само собой, что тут возник вопрос о законном браке, которого мы оба с ней весьма желаем и который должен совершиться летом, если ничто тому не помешает. Но в том-то и сила, что существуют некоторые препятствия. Во-первых, ее мать, которая постоянно находится при ней и имеет на свою дочь значительное влияние, противится браку, находя, что я слишком молод для дочери, и, по всей вероятности, боясь, что я заставлю ее жить в России. Во-вторых, мои друзья, в особенности Н. Рубинштейн, употребляют самые энергичные усилия, дабы я не исполнил предполагаемый план женитьбы. Они говорят, что, сделавшись мужем знаменитой певицы, я буду играть весьма жалкую роль мужа своей жены, т.е. буду ездить за ней по всем углам Европы, жить на ее счет, отвыкну и не буду иметь возможности работать… Можно было бы предупредить возможность этого несчастия решением ее сойти со сцены и жить в России — но она говорит, что, несмотря на всю свою любовь ко мне, она не может решиться бросить сцену, к которой привыкла и которая доставляет ей славу и деньги… Подобно тому, как она не может решиться бросить сцену, я, со своей стороны, колеблюсь пожертвовать для нее своей будущностью, ибо не подлежит сомнению, что я лишусь возможности идти вперед по своей дороге, если слепо последую за ней".
На это И.П. Чайковский, отец композитора, ответил длинным письмом, в котором он сделал предостережения от опрометчивых решений. Однако, этот вопрос разрешился быстрым и неожиданным образом. В начале 1869 года Дезире Арто уехала на гастроли, в скором времени Чайковского ждала неожиданная новость: певица вышла замуж за испанского певца из своей труппы. В письме к брату Модесту от 1-го февраля 1869 года, Чайковский скрывает свое разочарование под внешней иронией тона: "История с Арто разрешилась самым забавным образом; она в Варшаве влюбилась в баритона Падиллу, который был здесь предметом ее насмешек, и выходит за него замуж! Какова госпожа? Нужно знать подробность наших отношений с ней, чтобы иметь понятие о том, до какой степени эта развязка смешна". Очевидно, что нанесенная композитору рана зажила не сразу. В октябре 1869 года, спустя много месяцев, Чайковский писал о предстоящей встрече с Арто брату Анатолию: "Эта женщина сделала мне много вреда, и я, когда увидимся, расскажу тебе, — каким образом, но, тем не менее, меня влечет к ней какая-то необъяснимая симпатия до такой степени, что я начинаю с лихорадочным нетерпением поджидать ее приезда. Увы! Это все-таки не любовь". Об этом же свидетельствуют строки из "Воспоминаний о П.И.Ч." Кашкина. В октябре 1869 года Арто пела в Москве "Фауста" и Чайковский присутствовал на спектакле. "При появлении артистки на сцене он закрылся биноклем и не отнимал его от глаз до конца действия, но едва ли мог много видеть, потому что у него самого из под бинокля катились слезы, которых он как будто не замечал".
Арто выступала в спектаклях московской Итальянской оперы (1868—1870, 1875/76) и петербургской оперы (1871/72, 1876/77) с громадным успехом. Несмотря на то, что роман композитора и певицы закончился, едва начавшись, в своих критических статьях Чайковский называл Арто великой и гениальной актрисой. В декабре 1875 года, через 6 лет после расставания, Чайковский снова встретился с певицей в Москве. Композитор писал брату Анатолию: "Вчера здесь дебютировала Арто, которая потолстела до безобразия и почти потеряла голос, но талант взял свое".
Чайковский сохранил нежные чувства к певице до конца жизни, они дружили, переписывались и неоднократно встречались. Одна из встреч состоялась, в январе-феврале 1888 года, когда Чайковский был на гастролях в Германии. "Я был невыразимо рад её видеть. Мы немедленно подружились, не касаясь ни единым словом прошлого", - писал Чайковский брату. "... И личность, и искусство этой певицы так же обаятельны, как когда-то", - признавался он. Во время следующего приезда Чайковского в Германию, композитор, тоскуя по родине, отягощенный необходимостью бывать на приемах, встречах писал: "Единственное утешение - Арто, которую всюду со мной приглашают и которую я ужасно люблю".
В одном из писем 1888 года Арто попросила Чайковского написать для неё романс: "Мне не нужно Вам говорить, что за недостатком голоса я вложу в него всю свою душу". Чайковский исполнил её просьбу в октябре 1888 года. Так появилось лирическое сочинение, ор.65 - 6 романсов на слова французских поэтов Тюркетти, Коллена и Бланшкотт. Выбор текстов для романсов полон прямых и болезненных намеков на былые чувства, несостоявшиеся надежды и приближающуюся старость композитора: две Серенады (№1 и №3), "Разочарование" (№2), "Пускай зима погасит солнца светлый луч" (№4), "Слезы" (№5), "Ты собою воплощаешь силу чар и волшебства" (№6). Чайковский писал: "Я старался угодить Вам, сударыня, и полагаю, что Вы сможете петь все шесть, т. е. что он соответствуют нынешнему диапазону Вашего голоса. Мне очень хотелось бы, чтобы эти романсы были для Вас приятным даром". Арто с восторгом ответила: "Я желала только одну песню, а Вы щедро написали мне целых шесть. Говорят: "Щедр, как король" и забывают добавить: "или как артист". Она была благодарна Чайковскому и писала: "Наконец, наконец-то, друг мой, ваши романсы в моих руках. Разумеется, 4, 5 и 6 великолепны, но первый очарователен и восхитительно свеж. „Разочарование“ тоже нравится мне чрезвычайно — словом, я влюблена в ваши новые детища и горда тем, что вы их создавали, думая обо мне".
Одна из последних встреч Чайковского и Арто состоялась в Берлине, она побудила Чайковского написать: "Я провел у г-жи Арто вместе с Григом вечер, воспоминание о котором никогда не изгладится из моей памяти. И личность, и искусство этой певицы так же неотразимо обаятельны, как когда-то".
Арто спела посвященные ей романсы на музыкальном вечере в Париже в начале 1890 года. Она написала тогда Чайковскому, что все больше и больше влюбляется в романсы, и они становятся всё более и более популярными. Чайковский ответил: "Спасибо, тысячу раз за то, что Вы пели мои романсы. Я у Ваших ног, целую Ваши дорогие руки".
Последнее письмо Арто к Чайковскому было написано в марте 1890 года. Певица предложила композитору написать французскую оперу на либретто Амедея Капуль, но Чайковский, занятый работой над "Пиковой Дамой", отклонил предложение. Иных свидетельств короткого романа Д. Арто и П. Чайковского не сохранилось. Через три года композитор скончался в Петербурге, Арто умерла 3 апреля 1907 года в Берлине.
