Вскоре после отъезда из Воткинска семья Чайковских переехала в Алапаевск. Именно там 1 мая 1850 года на свет появились близнецы Анатолий и Модест, братья Петра Ильича Чайковского. «Я их уже видел несколько раз; но каждый раз, как я их вижу, мне кажется, что это ангелы, которые спустились на землю», - писал десятилетний Петр.
Позже Петр часто писал родным из Петербурга, где обучался в Училище правоведения. В каждом письме он упоминал близнецов: «Поцелуйте и расцелуйте за меня этих двух херувимов, Толю и Модю..", "…воображаю, какие они Ангелочки…», «..обнимите моих Толю и Модю; как я испугался, когда узнал, что последний был болен…».
Началом близкой дружбы и «тройного единения» близнецов и Петра послужило тяжелое горе - от холеры умерла мать Александра Андреевна. Именно в эту пору в жизнь мальчиков по-настоящему входит старший брат Пётр: «Моя привязанность к этим двум человечкам с каждым годом делается все больше и больше…», «Я хотел быть для близнецов тем, что бывает для детей мать, потому что по опыту знал, какой неизгладимый след оставляет в душе ребенка материнская нежность и материнские ласки. И с тех самых пор между мной и младшими братьями образовались такого рода отношения, что как я люблю их больше самого себя и готов для них на всякую жертву, так и они беспредельно мне преданны».
В молодые годы Модест и Анатолий были в полном смысле близнецами по душевному настрою. Анатолий был человеком с тонкой натурой и изменчивым внутренним миром. В молодости он испытывал терзания духа, мучительные сомнения насчет глубины и цельности своей личности. Юный Модест также испытывал «разочарования» в жизни, одновременно переживал болезненное сознание собственной «пустоты» и «никчемности». Старший брат старался отвлекать их от тягостных и бесполезных терзаний и всячески поддерживал близнецов. Модест Ильич вспоминал об этом периоде свое жизни так: «Самый мудрый и опытный педагог, самая любящая и нежная мать не могла бы нам заменить Петю... Все, что было на душе и в голове, мы могли поверять ему без тени сомнения. Влияние его на нас было безгранично, его слово закон, а между тем никогда в жизни далее хмурого лица и какого-то бичующего взгляда проявление строгости не заходило. И вот мы втроем составили как бы семью в семье. Для нас он был брат, мать, друг, наставник - все на свете».
Братья-близнецы, как и Петр Ильич, окончили Училище правоведения. Карьера чиновника Анатолия складывалось более чем удачно. Анатолий начал службу в Министерстве юстиции в Киеве, продолжал в Минске, Петербурге, Москве. В 1885 году он становится прокурором Тифлисской судебной палаты, затем вице-губернатором Тифлиса. В первой половине 90-х гг. он был вице-губернатором Ревеля и Нижнего Новгорода. С 1897 г. Анатолий служил в Петербурге в чине тайного советника, а затем и сенатором.
Удачная женитьба Анатолия на Прасковье Владимировне Коншиной – дочери крупного капиталиста - привнесла в его жизнь душевное равновесие. В Тифлисе композитор часто навещал своего брата Анатолия и его семью. Вспоминал после первой поездки: «Паню я нашел весьма похорошевшей. Толя немножко поседел; имеет очень счастливый и довольный вид, и видно, что он здесь туз, по некоторой важности и уверенности, коей прежде было незаметно…».
Анатолий Ильич в юности брал уроки скрипичной игры: «Всегда один час посвящаю скрипке». Был поклонником драматического театра, увлекался игрой М.Г. Савиной, дружил с актером И.В. Самариным. У Анатолия Ильича завязались знакомства и в музыкальном мире России. В Тифлисе Анатолий был сразу избран членом дирекции Музыкального общества, как скрипач участвовал в камерных ансамблях.
После окончания Училища правоведения Модест получил назначение в Симбирск, затем служил следователем в Киеве, Петербурге. Однако мы знаем его как драматурга, поэта, переводчика, либреттиста, педагога и музыкального общественного деятеля. Именно Петру Ильичу суждено было увидеть настоящее призвание младшего брата. Петр всячески поощрял первые выступления брата в печати как музыкального критика, делился опытом старшего коллеги. С Модестом Ильичом композитор особенно чувствовал духовную близость, он был для него в известной мере соратником.
На литературное поприще Модест вступил в качестве музыкального рецензента петербургской газеты «Голос», где были опубликованы его первые статьи о музыкальной жизни Петербурга и Киева. Первые творческие устремления Модеста особенно ярко проявились в драматургии. В 1881 году в Петербурге была поставлена первая пьеса Модеста Чайковского «Благодетель» в бенефис выдающейся русской актрисы М. Г. Савиной. В дальнейшем в его пьесах «Елизавета Николаевна», «Симфония», «Похмелье», «День в Петербурге», «Предрассудки» играли и другие знаменитые артисты, в том числе великая русская актриса М. Н. Ермолова и знаменитая П.А. Стрепетова.
Известно и поэтическое наследие Модеста Ильича Чайковского. На его стихи написаны два романса – «Не говори о днях минувших» (музыка Б. Гродзского) и «Сад мой спит» на музыку К. Хоржевского. Модест Чайковский перевел на русский язык стихи итальянских и французских поэтов, исторические хроники «Ричард II» и «Сонеты»Шекспира.
С 1875 года Модест занимался воспитанием и обучением глухонемого мальчика Коли Конради, предварительно изучив в Швейцарии методику по системе знаменитого сурдопедагога Жака Гугентоблера. За несколько лет глухонемой Коля Конради научился разговаривать, читать, писать, кроме русского, изучил два иностранных языка. Впоследствии он смог сдать экзамены за курс реального училища. Модест был для мальчика не только педагогом, но и духовным наставником, а впоследствии и опекуном.
В середине 80-х гг. Модест Ильич стал известен как либреттист еще при жизни Петра Ильича. Успех «Пиковой дамы» и другой совместной работы братьев Чайковских - оперы «Иоланта» - способствовал росту популярности и авторитета Модеста Ильича как драматурга и либреттиста. Им были также созданы либретто опер «Дубровский» Э.Ф. Направника, «Франческа да Римини» С.В. Рахманинова, «Наль и Дамаянти» А.С. Аренского и др. Он принимал участие и в работе над сценарием балета «Щелкунчик», и в посмертной постановке «Лебединого озера» П.И. Чайковского.
В начале ХХ века Модест Ильич Чайковский был известен как музыкальный общественный деятель. Он состоял Членом дирекции Русского Музыкального Общества. В театральных и музыкальных кругах Модест Ильич пользовался огромным уважением и авторитетом, его знали как человека исключительной доброты и приветливости, щедрым на советы, протекции тем, кто только вступал в мир искусства. «Не в одной музыке Модест Ильич был авторитет. Я редко встречал человека, более чутко, более полно и более разносторонне понимавшего театр... Он одинаково хорошо знал и русский театр, и французский, и немецкий, и итальянский; и ценно было в его суждениях, что всегда ощущалась традиция, он знал прошлое, и прошлое жило в нем…», - отзывался о Модесте Ильиче Чайковском русский театральный деятель С. М. Волконский.
Братья-близнецы пережили Петра почти на четверть века. Модест позаботился о том, чтобы передать следующим поколениям память о гениальном композиторе. После смерти брата Модест Ильич практически сразу в доме П.И. Чайковского в Клину основал музей. Проделав огромную собирательскую работу рукописей произведений, эпистолярного наследие композитора, воспоминаний современников, создал уникальный архив по количеству и характеру документов. Модест Ильич считал делом своей жизни заботу об увековечении памяти великого брата.
Братьям-близнецам Петр Ильич посвятил свои сочинения: Модесту Ильичу – «Двенадцать пьес средней трудности» для фортепиано, ор.40 (1878), Анатолию Ильичу – Шесть романсов, ор.38 (1878), а его жене – Вторую сюиту, ор.53 (1883).
